ЗДЕСЬ ВСЕ ТАЙНОЕ СТАНОВИТСЯ ЯВНЫМ

четверг, 26 августа 2010 г.

Слэшер. Технология страха


Фильм «Пятница, 13», лишь на единицу не дотянул до чертовой дюжины. Это двенадцатая часть самого длинного и самого кассового киносериала ужасов – эпопеи о маньяке в хоккейной маске. Начиналась история этого легендарного кинофранчайзинга с обычного бизнес-проекта. Приобрести билет на новый фильм – все равно, что купить кота в мешке: мы никогда наверно не знаем, оправдаются ли наши расходы. Понимание этой особенности и стало базовой стратегией автора первой «Пятницы, 13», американского продюсера и режиссера Шона Каннингема.

В 1978 году огромные кассовые сборы получила лента ужасов Джона Карпентера «Хелоуин». Идея Каннингема была прозрачной: на фоне массового увлечения этой картиной подобный по жанру фильм, да еще и с таким заманчивым названием, как «Пятница, 13», в любом случае должен тоже получить свои дивиденды. Главное – действовать по-солдатски быстро, пока никто другой не придумал аналогичный проект. Каннингем разместил рекламу будущей ленты в популярном журнале: «Ожидайте самого страшного фильма в истории кинематографа «Пятница, 13». И только после этого начал думать над тем, как этот слоган реализовать.

Изобретать велосипед он не собирался. От успешного предшественника Каннингем позаимствовал не только идею названия, но и сюжет: здесь также речь шла о психопате, жертвами которого в день, упомянутый в заглавии, становится компания тинэйджеров. Карпентер и Каннингем продемонстрировали единодушие в еще одном вопросе: эффективном использовании бюджетов и ресурсов. Первый потратил на съемки, продолжительностью в 21 рабочий день, лишь $325 тыс., а заработал $47 млн., что в пересчете на современные деньги эквивалентно $150 млн. Второй записал в минус $550 тыс., чтобы получить $39,7 млн. Этот успех положил начало одному из самых влиятельных трендов в истории кинематографа – направление слэшер.

Вопреки общему одобрению, тогдашний кинокритик Паулина Кейл отзывалась об успехе «Хелоуине» скептически. Она говорила, что фильм ужасов лишен всего, кроме способности вызывать тупой страх, и что это удовлетворяет потребности большей части аудитории, чем более сложные ленты жанра. Попала не в бровь, а в глаз, одним предложением очертив рецепт изготовления не только обеих картин-триумфаторов, но и в целом слэшера как такого.

Максимум эффективности при минимуме расходов касается не только экономии денежных средств, но и художественных средств. В сравнении с устоявшейся традицией новаторство ленты Карпентера заключается в ее простоте: здесь нет визуальной экзотики и сверхприродных явлений, соответственно и дорогих декораций, грима или сложных спецэффектов. Холодное оружие в руках убийцы-психопата – основной источник ужаса – к изобретениям режиссера также не принадлежит. В первый раз такой типаж появился в «Психо» Альфреда Хичкока.

На счет Карпентера можно записать выбор локализации. Вместо присущих хорору зловещих старых домов в «Хелоуине» действие происходит в американском провинциальном городке, а убийства совершаются в типичных семейных гнездышках представителей среднего класса. Тех, что обычно служили кинематографической метафорой уюта и благосостояния. Именно перенесение ужаса в контекст близких зрителю реалий оказалось эффективным хорор-приемом.

В связи с нехваткой в бюджете средств на спецэффекты ощущения страха нужно было достигать только средствами кинематографической выразительности. Одна из идей продюсера «Хелоуина» Ирвина Ябланса заключалась в том, что зритель должен знать и видеть как можно меньше, а додумывать и самостоятельно фантазировать как можно больше. Поэтому режиссер решил снимать большую часть материала субъективной камерой. Следовательно, оператор перестал быть нейтральным всевидящим глазом, а публика автоматически лишилась защищенной обзорной позиции, погрузившись в атмосферу тревожного ожидания невидимой опасности.

Большая часть субъективных планов была снята с точки зрения убийцы Майкла Мейерса и озвучена его закадровым дыханием. Это означало, что именно глазами преступника наблюдает за событиями и зритель, вынужденный таким образом идентифицироваться с ним. Этот прием режиссер тоже позаимствовал – у Майкла Пауэлла («Тот, кто подсматривает») и Боба Кларка («Черное Рождество»), но Карпентер сделал его доминирующим в своем фильме, превратив в одно из основных правил слэшера. Умение подхватывать наиболее плодотворные идеи – одна из граней таланта американца. Каннингем в «Пятнице, 13» просто использовал готовую схему.

Ленты в жанре слэшер, прежде всего, рассчитаны на молодежную аудиторию. Поэтому сцен употребления алкоголя и наркотиков, эпизодов, с элементами эротики – в них хватало. Но сочетание характерных для молодежного фильма признаков со спецификой фильмов ужасов дало неожиданный побочный эффект. Поскольку большинство развращенных персонажей до конца ленты становились жертвами жестокой расправы, это привело к смешной трактовке: слэшер начал восприниматься как символ бескомпромиссного морального идеализма старшего поколения, осуждавшего образ жизни тогдашней молодежи.

Персонажи «Крика» (1996) Веса Крейвена уже озвучили эту интерпретацию как одно из правил слэшера: «Ты не доживешь до конца фильма, если принимаешь наркотики или занимаешься сексом». Честный Карпентер отрицал свое намерение донести до зрителей именно такое сообщение. Любые социальные подтексты в своей ленте опровергает и Каннингем: «Американские горки – это моя ключевая метафора. Я пытался передать зрителю эмоциональный опыт, подобный тому, который дают американские горки. И мне это удалось. А реальность преждевременной смерти – это то, что действительно пугает молодежь».

Первые образцы жанра достигали чрезвычайного чувственного напряжения при минимальном изображении насилия – убийства совершались преимущественно за кадром. Популярность в 1980-х, дала возможность увеличивать бюджеты фильмов. Как следствие – кровь полилась на экранах рекой, выросло число колото-резаных ран и отрубленных конечностей, существенно увеличилось и количество спецэффектов. Для Крейвена (с его «Криком» в первую очередь связывают возрождение жанра в 1990-х) слэшер – это уже не так технология страха, как история о хрупкости человеческого тела.

При перепечатке ссылка на сайт обязательна

Комментариев нет:

Отправить комментарий